Читать книгу "Прутский поход [СИ] - Герман Иванович Романов"

Ты избранный народом царь, а он назначенный османами господарь — разница более, чем существенная. А мы с Антиохом по твоей милости стали господарями новых земель, а потому де-факто ты вполне легитимный монарх, с которым все венценосные соседи будут считаться. Так что Константину деваться некуда — или продолжать лизать руку османам, зная, что те в любой момент могут сделать с ним, что угодно, либо по твоей воле стать уже наследственным господарем земель, которые сейчас находятся в его пользовании. Так что вопрос, что лучше — быть хозяином надела, или батраком на нем, уже не стоит!

— А у тебя в подчинение будут три господарства — моя Буковина, Бессарабия с Буджаком, принадлежащие Стефану, и Валахия Брынковяну. Заметь — три по европейским меркам больших территории, равных «великим» герцогствам или княжествам, что только еще сильнее подкрепляет твои притязания на царский престол.

— Возможно еще и Добруджа — со временем мы ее освободим от османов, и продвинемся далеко на юг, — Стефан положил на стол потухшую трубку и отпил из кубка. Вино, как и все молдаване, он уже употреблял как воду, ведь последнюю, особенно в «сыром» виде, никто не пил из-за опасения получить множество неизлечимых сейчас заболеваний.

— Для объединения всех валахов в единое государство нужна еще Трансильвания, а она у венгерской короны. А через нее австрийского эрцгерцога, как императора Священной Римской империи германской нации. А часть Буковины с крепостью Хотин принадлежит полякам.

Дмитрий внимательно посмотрел на Стефана — без его помощи и советов он уже не мог обойтись, названный брат всегда достаточно трезво оценивал ситуацию, и лишь тогда принимались взвешенные решения.

— С поляками вопрос решать нужно — но как только будет своя сильная армия, которая заставит панство вернуть нам отнятое. Ляхи пока что не только не «переварили», они даже толком не разгрызли кость, которая в любую секунду может стать им поперек глотки. И на то есть причины — опришки чувствуют себя там хозяевами, и нам нужно будет только поддержать их. А в борьбе все средства хороши, тем паче своевольство бояр мы уняли, и если будет надобность, то решим этот вопрос кардинально.

После сказанных Стефаном слов наступила тишина — Антиох с Дмитрием только обменялись взглядами. Ведь добрая четверть «великих бояр» попала в заранее подготовленные проскрипционные списки, и стоило захватить Бендеры, как по всей стране началось подготовленное братьями выступление. Всех явных коллаборационистов, по образному выражению Стефана, вырезали вместе с турками — и те, и те, были ненавистны угнетаемому ими населению. Нагляден пример пыркалаба Сорочьей крепости — комендант Семен Афендик перебил не только турок и трех связанных с ними бояр, взялся и за поляков, которых все считали такими же захватчиками. Наглядный пример для всех тайных приверженцев султана или Речи Посполитой, по крайней мере, заставит всех врагов притаиться, причем надолго — сидеть будут тихо, как мыши под веником.

Но поддержать открыто опришков⁈

Тут стоит трижды подумать!

Опришки считались карпатскими разбойниками, что постоянно нападали на шляхту в горах, отбирая имущество и раздавая его бедному гуцульскому населению. Нет, изгнать панство доброе дело, но вот идеи социального равенства и справедливости по меркам ХХ века придутся не по нутру служилому молдавскому боярству и дворянству — слишком радикальны сии умствования по нынешнему мировоззрению, а потому вредны.

— На панство нужно постоянно накидывать петлю, чтобы чувствовало удавку на шее. Так что если одни истребят других, то нам на пользу пойдет. А нам нужно создать огромный массив мелких земельных собственников — богатейшая олигархия, как и бедняцкая вольница не нужны нашему государству, они для него опасны.

— Тогда почему ты Запорожскую Сечь на дунайских плавнях приютил, и казацкую старшину по полуденному Бугу привечаешь, ставку на бывшего гетмана Самойлу Самуся делаешь?

— Молдавия не страна одного народа, говорящего на валашском языке. Треть населения нашего царства говорит на славянских наречиях. В Буковину бегут из воеводства Русского, что Галицией именуется. Из Подолии к нам православные переселяются — все они на русском языке говорят. А ведь есть еще болгары в Добрудже или сербы в Банате — мы с вами о будущем должны думать. А граница должна идти по южному Бугу, тогда в моей Бессарабии малороссы в большинстве будут — потому Самуся и привечаю. Если царь Петр мне до бугского лимана земли «белой орды» уступит, то позднее можно будет у поляков по реке владения перенять, с Брацлавом и Винницей.

Антиох и Дмитрий чуть не ахнули, но посмотрев на Стефана, осознали, что тот нисколько не шутит, и «песчаных замков» у бурных вод политики не строит — все предельно серьезно.

— Я с Петром Алексеевичем о том говорить буду — рано или поздно, но Россия двинется на Речь Посполитую, бывшие русские княжества единоверные от власти католиков освобождать. Мы лишь чуть раньше этим воспользуемся. «Шляхетская республика» пережила пик своего могущества, поверьте — и раздел ее территории между сильными соседями неминуем. Ведь русские, саксонцы, шведы всю войну только и совершают походы через ее территорию. Впрочем, такая же судьба ожидает в скором времени и Османскую империю — обе державы стали сущим наказанием и бедой для тех православных народов, которых там угнетают.

— Тебе решать, брат, но мы тебя поддержим в любом случае, — тихо отозвался Дмитрий, Антиох же просто кивнул. Стефан тихо произнес, задумчиво смотря в окно:

— Нам бы только пару лет продержаться, и сделать все, чтобы царь Петр твердо встал на Черном море, и овладел Крымом. А это возможно только в одном случае — если они договорятся с королем Карлом. А вот тут определенные сложности намечаются — швед согласен отдать те русские земли, что после Смуты отошли, и не больше. Царь на это вряд ли согласится, и на своем стоять будет.

— Придумай что-нибудь, Стефан, уговори — русская армия против турок нам нужна, на Серете и Рымнике, но отнюдь не в Ливонии. Да и «Дикое поле» с вечными татарскими набегами для царя Петра та еще заноза, которую необходимо выдернуть.

— Да понимаю все — только сказать легко, но как все это провернуть пока не представляю. Хотя мысли на этот счет есть…

***

Шведский король Карл и гетман Иван Мазепа на берегу Днепра после разгрома в Полтавском сражении. Интересная парочка — ведь оба прекрасно понимали, что все карты, которые они выбросили на стол, оказались биты. И никакой надежды на собственные силы нет — недаром король столько лет сидел на привязи у султана…

Глава 17

— Петр Алексеевич, твои полки нужны только на один год, в следующем году мы уже справимся своей армией, а пока как-нибудь отобьемся от османов. Тем паче пуль особых у них нет, а мы их имеем.

— Хороши пульки твоей задумки, ничего не скажешь, — Петр внимательно посмотрел на Стефана — тот стоически перенес тяжелый взгляд русского монарха, и царь усмехнулся, перестав давить круглыми навыкате глазами. И стал раскуривать трубку, с усмешкой поглядывая на собеседника.

— Так что это только начало, брат мой, сам видел, что мы в запасе уже имеем. Я ведь тебе все показал, что удалось наскоро приготовить — к следующему году мануфактуры заработают и у нас собственное оружие уже будет.

— «Греческим огнем» со мной поделись, мыслю, пригодится он мне. И пушки свои по образцу мне отлей, зело пригодны они для дела воинского и корабельного. И диковин дай еще, не верю, что ты мне все показал. Мыслю, утаил немало, выгоду свою блюдя.

Царь смотрел жестко, уже прищурив глаза, но Стефан совершенно не смутился этого взгляда. Ответил тем же, постаравшись мысленно передать ответ. Знал одно известное высказывание — «дайте попить, а то так есть хочется, что переночевать негде». Как нельзя лучше подходило для такого момента — соглашаются сразу только проститутки, оговорив цену. А тут будет торг, жестокий — каждый свою выгоду блюдет.

Но потребовать, ведь Петр не изложил просьбу, а именно желание, это одна сторона дела, а тут есть и оборотный момент — ведь нужно что-то и в ответ дать, и весьма существенное. Впрочем, царь это хорошо знал,